Долгое прощание с лысенковщиной 

Начало дискуссии о генетике

"В 1929-33 гг. острая дискуссия развернулась в области биологии, особенно в генетике. Спор шел вокруг все той же проблемы наследования приобретенных признаков и реальности "наследственного вещества (генов), которая стала узловой во всех последующих биологических дискуссиях.

Сторонники идеи наследования благоприобретенных изменений под влиянием упражнений и среды (т.к. называемые ламаркисты или неоламаркисты) группировались вокруг Биологического института им. К.А. Тимирязева. Противники этой идеи, биологи и генетики классического направления ... объединялись вокруг секции естествознания Коммунистической Академии.

Каждая из сторон старалась объявить свою точку зрения единственно соответствующей марксизму и диалектическому материализму. Основным доводом генетиков были достижения тогдашней генетики, а у ламаркистов - выводы работы Ф.Энгельса "О роли труда в процессе превращения обезьяны в человека", где этот процесс объяснялся наследованием благоприобретенных признаков. ... В 1931-32г. генетики были причислены к так называемому меньшевиствующему идеализму" - течению, которое осудил и окрестил этим термином И.В.Сталин.

Большинство генетиков вывели из состава Комакадемии, но репрессивные меры еще не были в моде. Из Москвы был выслан С.С. Четвериков - создатель школы экспериментальной генетики и так называемой популяционной генетики [5, стр. 19]. Это был первый ощутимый удар по российской биометрической школе, потому что именно Сергей Сергеевич Четвериков начал первым читать студентам Московского университета курс биометрии с основами генетики в 1919г., а в 1924г. он читал уже самостоятельный курс "Введение в биометрию".

Вот как описывает отдельные моменты этого периода один из непосредственных участников тех событий, известный российский генетик Владимир Яковлевич Александров в своей книге "Трудные годы советской биологии. Записки современника"[32]: "Для Сталина, страдавшего неутолимой жаждой власти, весь мир делился на две части: на его, сталинскую империю, и на все остальное. Наука тоже должна быть разделена на нашу - сталинскую, единственно материалистическую, передовую и буржуазную, отживающую лженауку.

Наши науки были обязаны постоянно бороться со своими буржуазными антиподами. Для этого они сами должны быть едиными, монолитными и самоочищающимися от различных отклонений. С гуманитарными науками было проще, с точными, естественными много сложнее. Попытки соорудить свою физику и химию не увенчались успехом.

Биология занимала как бы промежуточное положение между точными и гуманитарными науками. Благодаря таланту Лысенко, при активной помощи философов, удалось создать свою передовую мичуринскую биологию, сулящую благи нашему разваливающемуся сельскому хозяйству, и противопоставить ее "идеалистической бесплодной буржуазной биологии" [32, стр. 244].

На первоначальном этапе биологической дискуссии Лысенко Т.Д. не принимал в ней участия. "В феврале 1935г. в Москве созывается совещание ударников сельского хозяйства, колхозников, был там и Т.Д.Лысенко, где и выступил, сказав, что сейчас многие колхозники дают селекции и генетике больше чем иные профессора закончившие институты.

Это понравилось И.В.Сталину, он вскочил и стал аплодировать: "Браво, товарищ Лысенко, браво!" 15 февраля 1935г. в "Правде" напечатали подробное изложение его речи и привели слова Сталина. Но после реплики И.В.Сталина Лысенко сказал еще некоторые слова, которые не были напечатаны в газете. "В нашем Советском Союзе, товарищи, люди не родятся, родятся организмы, а люди у нас делаются - трактористы, мотористы, механики, академики, ученые и так далее. И вот один из таких сделанных людей (Почти как Шариков! - В.Л.), а не рожденных, я - я не родился человеком, я сделался человеком"[ 6, стр.120].

Весь дальнейший ход биологической дискуссии, вплоть до печально известной августовской сессии 1948г. ВАСХНИЛ и далее, показывает участие Т.Д.Лысенко в разгроме не только генетики, но и российской биометрической школы.